Leonard cohen – биография знаменитости, личная жизнь, дети

Вера, безнадега, любовь Александр Горбачев — памяти Леонарда Коэна — Meduza

Фото: Richard Young / REX / Vida Press

10 ноября стало известно, что через три недели после выхода своего нового, теперь уже последнего альбома умер Леонард Коэн — один из величайших людей из тех, что сочиняли песни и стихи на английском языке в прошлом и нынешнем веке. Редактор «Медузы» Александр Горбачев попытался сформулировать, что значил Коэн для мировой культуры — и для отдельных людей, любивших его музыку.

«Прощай, Марианна. Вот и пришло наше время, чтобы посмеяться, и поплакать, и поплакать, и посмеяться над всем над этим».

Красивая скандинавская женщина Марианна Илен умерла 28 июля 2016 года от рака.

С Марианной в начале 1960-х на пасторальном греческом острове Гидра Леонард Коэн делил белоснежный дом за полторы тысячи долларов, постель и жизнь без автомобилей, водопровода и (иногда) электричества; ей он посвятил одну из самых известных своих песен, торжественно-прощальную «So Long, Marianne».

За несколько дней до смерти Марианна получила от старого друга, узнавшего о ее состоянии от ее родственников, письмо (об этом рассказывает главный редактор The New Yorker Дэвид Ремник в своем недавнем тексте про Коэна, который необходимо прочитать каждому, для кого песни покойного что-то значили). 

«Что ж, Марианна. Вот и пришло время, когда мы по-настоящему постарели, и наши тела подводят нас, и я думаю, что последую за тобой очень скоро, — писал 82-летний поэт и музыкант. — Знай: я совсем рядом — и если ты протянешь руку, полагаю, ты сможешь нащупать мою».

Так и вышло. Коэн умер через три с небольшим месяца после своей когдатошней любви — и через три недели после выхода своей последней (теперь уже по-настоящему последней) пластинки «You Want It Darker». Вежливо предупредив о своем уходе, попрощавшись со всеми, кто готов был слушать, — и раскланявшись напоследок.

Коэн исполняет «So Long, Marianne» в 1972 году — и плачет после концерта

messalina79

Канадский плейбой-интеллектуал, сын портного и внук раввина (дочь этого раввина и мать Коэна звали, что характерно, Маша), Леонард Коэн стал рок-звездой почти случайно.

В 1966-м, когда он остановился в Нью-Йорке по дороге в музыкальную столицу американского Юга Нэшвилл, ему было уже за тридцать; он был вполне состоявшимся поэтом и писателем, знавшим успех, но не знавшим славы.

На Манхэттене он познакомился с большой фолк-певицей Джуди Коллинз, спел ей несколько своих песенок под гитару — и та сначала убедила Коэна дать ей взаймы пару песен, а потом сподвигла его начать записываться самому.

Обстоятельства начала карьеры — а также качество песенных текстов Коэна — привели к тому, что о нем часто говорят в первую очередь как о поэте и уже потом как о музыканте. Сам автор, вероятно, не был бы сильно против — но это, конечно, не вполне корректно.

Опередивший, как считается, Коэна в условной борьбе за Нобелевскую премию по литературе Боб Дилан (он как-то назвал коллегу «номером один», добавив, правда, что себя в этой классификации считает «номером ноль») в том же материале The New Yorker пространно и захватывающе рассуждает о достоинствах Коэна-мелодиста и изяществе гармонических решений в песне «Sisters of Mercy». 

Нам, профанам, проще будет согласиться, что в первой фазе своей музыкальной жизни Коэн сумел придумать собственный почерк для простого жанра фолк — со своей перечислительной мелодикой, горьким эротизмом и вязкой исполнительной манерой.

Что касается второй половины его дискографии, стартовавшей в 1980-х, когда Коэн открыл для себя возможности новых синтезаторов, то тут определить его музыкальное значение и того проще.

Сам того не ведая, Коэн, по сути, изобрел звук новому русскому шансону: мягкий электронный ритм, пластмассовые клавиши, акустические украшательства, не слишком обогащенные вкусом девичьи подпевки.

Эта опасная близость к записям, допустим, Михаила Шуфутинского может мешать по-настоящему любить Коэна позднего. С другой стороны, это наши проблемы, и понятно, что универсальной убедительности «The Future» или «Tower of Song» они не отменяют.

В Коэне-поэте чем дальше, тем больше проявлялась почти позднепастернаковская многозначная ясность. Собственно, почему-то «Август» Пастернака очень хорошо представляешь себе в хриплом исполнении Л.К. (Этого же не скажешь о его ранней прозе, выдающей в будущем франте и джентльмене хулигана.

) Про раннего Коэна принято писать, что под его песни впору было резать себе вены, — однако мне всегда это представлялось недальновидным клише: характерно, что в самой, возможно, отчаянной его песне «Dress Rehearsal Rag» (это ее Майк Науменко переделал в «21-й дубль»), когда бритва уже занесена над запястьем, все же предлагается последняя лазейка: «Это просто генеральная репетиция». 

Как кажется, ключевая категория для Коэна — вера в некую подспудную естественную гармоничность бытия.

Причем вера эта все время норовит исчезнуть, а песня или, если угодно, текст являются самым верным способом эту гармонию обнаружить и проговорить (неслучайно, что у Коэна немало поэтических размышлений о собственном ремесле).

Именно поэтому его, возможно, лучшая вещь, «Famous Blue Raincoat» — письмо лучшему другу, который влюбил в себя женщину героя, — сулит скорее утешение, чем боль. Отсюда, вероятно, хрупкая мощь «Who by Fire» — песни, в которой смерть обретает красоту за счет своего бесконечного разнообразия.

Этот зазор между жестокостью мира и его восхитительной цельностью во многом определял и личные духовные искания Коэна.

Депрессии регулярно преследовали его с детства — и не прекратились даже тогда, когда он в целях более эффективного самопостижения стал жить в буддистском монастыре (там он провел почти всю вторую половину 1990-х).

Сам Коэн, одновременно увлекавшийся еврейским мистицизмом, индуистской философией, Юнгом, каббалой, буддизмом и чем только не, относился к религии не столько как к системе убеждений, сколько как к дисциплине духа, помогающей привести в порядок и его, и отношения с окружающей реальностью.

Правда и то, что иные сентенции из поздних вещей Коэна пугающе напоминают «мудрые мысли», которые люди определенного типа любят вешать в социальных сетях. С другой стороны, в этом и состоит вышеупомянутая многозначная ясность: эта песенная башня, пользуясь выражением самого автора, построена на опыте, который позволяет по-простому говорить о том, о чем следует молчать.

Литературное воспитание Коэна заметно сказалось на его возможностях как живого исполнителя: в 1967-м он просто убежал со сцены антивоенного фестиваля в Нью-Йорке, сыграв половину первого куплета «Suzanne».

Но законы жанра в те времена работали строго — и Коэну приходилось играть концерты, используя в качестве помощников то ЛСД, то, например, вино «Шато Латур», три бутылки которого он выпивал перед каждым выступлением во время тура 1993 года (в монастырь артист сбежал во многом от этой привычки). 

Примирился Коэн со сценой только во время затяжного мирового тура в конце 2000-х — к тому времени он уже вернулся с добровольной пенсии.

Даже его музыканты вспоминали потом, что Коэну, кажется, впервые все нравилось — возможно, еще и потому, что он знал, что это последний раз, и играл самого себя со всей самоотверженностью человека, которому скоро идти на девятый десяток.

Мне посчастливилось увидеть его дважды — в 2008 году в Копенгагене и в 2010-м в Москве, — и, насколько я помню, концерты эти были почти одинаковыми: Коэн в одни и те же моменты снимал шляпу, прижимая ее к сердцу, падал на колени и даже шутил в паузах одни и те же шутки.

Впрочем, никакого рыночного автоматизма в этом не было, зато была неумолимая логика чувств, которую большое искусство умеет превращать в рефлексы: так моя мама плачет каждый раз, когда слышит «Метель» Свиридова.

Два больших и печальных музыкальных финала, обрамляющих 2016 год (тут можно было бы постучать по дереву, но, честное слово, добавлять новые имена в этот заупокойный список было бы слишком даже для ветхозаветного Бога), многое роднит — хотя не так уж легко будет найти в истории поп-музыки людей более непохожих.

Дэвид Боуи вздрагивал, загорался и гас; то вел эпоху за нос, то сам пытался за ней угнаться; бесконечно искал новый звук — Леонард Коэн существовал как бы помимо смены музыкальных вех, ждал, пока звук придет к нему сам, и брал свое там, где видел свое.

Боуи воплощал собой новый тип освобожденной сексуальности — Коэн практиковал почти архаичное теперь донжуанство, скандальность которого измерялась разве что количеством женских имен и тел (Сюзанна Вега вспоминала, как однажды Коэн читал ей новое стихотворение, сидя у бассейна недешевого отеля, — и в процессе чтения, будто придя на голос, все окружающие лежаки заняли красивые девушки в бикини). Боуи подминал под себя поп-культуру целиком; пел, плясал и снимался — Коэн просто и элегантно добавил к традиционному профилю большого поэта гитару под правым плечом (отсюда, возможно, и аскетизм в заголовках пластинок, схожих с названиями поэтических сборников). Боуи бесконечно менял образы и личины — Коэн флегматично обновлял парк безупречных костюмов и изящных федор, благодаря которым даже его цветные фотографии были похожи на дагеротипы.

«You Want It Darker», заглавная песня с последнего альбома музыканта, вышедшего 21 октября

LeonardCohenVEVO

И тем не менее их последние представления оказались похожи.

Оба вернулись в музыку после долгих отпусков — пусть Коэн сделал это и по сугубо земным причинам (его менеджер, пока музыкант ездил по монастырям и гуру, украла у него почти все сбережения; нужно было зарабатывать на жизнь).

Оба под конец жизни обрели когда-то растерянную песенную форму. Оба обставили свое прощание настолько красиво, что аплодировать их смерти хочется едва ли не больше, чем плакать.

«Хинени, хинени („вот я“, „вот я“ на иврите), — поет Коэн в заглавном номере своего последнего альбома „You Want It Darker“, спустившись в своем хрипе куда-то за пределы известных человеческому голосу нижних частот. — Господи, я готов».

В каждой вещи этой медленной, сумеречной и какой-то бесконечно нежной записи с ее литургическими хорами и цыганскими скрипками читается отношение к вечности, некогда сформулированное коллегой Коэна по ремеслу: жизнь есть небес мгновенный дар, устрой ее себе к покою.

И в этом, как всегда, он оказался мудрее нас.

Источник: https://meduza.io/feature/2016/11/11/vera-beznadega-lyubov

Leonard Cohen. RIP, maestro

Опубликовано пользователем сайта

Утро началось с печальной новости – на 83 году жизни скончался канадский музыкант, поэт и композитор Леонард Коэн. Для меня это огромная потеря, его музыку я слушала на протяжении  примерно половины моей жизни…

темы, которые использовал в своём творчестве Коэн, всегда были мне близки и интересны – одиночество, религия, отношения между людьми, и все это было облечено в довольно тяжёлые тексты, полные тайного или двойного смысла.

Позволю себе привести здесь Правила жизни Леонарда Коэна. 

Все, что я говорю вам сейчас, — это оправдание за то, что я сказал кому-то другому.

Поэзия — это доказательство жизни. Если твоя жизнь пылает, поэзия — это ее пепел.

Я никогда не считал себя поэтом, если говорить правду. Я всегда полагал, что поэзия — это приговор, который другие люди выносят особому виду сочинительства. Поэтому называть себя поэтом — довольно опасная вещь. Оставьте это определение другим; только они и могут им пользоваться.

Утрата — это мать творчества.

Все самые хорошие произведенияна земле созданы из-за отсутствия любви.

В любом выдающемся творчестве всегда содержится разрушительный элемент — и именно он доставляет нам истинное удовольствие. Разрушение неприемлемо только в том случае, когда дело касается политической или социальной жизни. В том, что мы зовем искусством, разрушительность — это одна из самых желанных характеристик.

Во всем есть разлом. Только так свет может попасть внутрь.

Еще в детстве меня тронула музыка и одухотворенность речей, которые я слышал в синагоге, — все было там таким важным. Я всегда полагал, что мир был создан при помощи слов, и поэтому всегда видел неземной свет в этих речах. И это то, к чему я всегда хотел быть причастен.

Кажется, это был Бен Джонсон (классик английской поэзии и драматургии; 1572-1637. — Es­quire), кто сказал: я изучил все вероисповедания и все философии, но жизнелюбие побеждает всё.

Мне сложно комментировать молитвы. Я не талмудист. Скорее — маленький еврей, похожий на тех, кто когда-то писали Библию.

Иудаизм — это четырехтысячелетняя беседа с богом и его пророками.

Я знаю, что где-то есть око, которое наблюдает за каждым из нас. И есть суд, который когда-нибудь взвесит все, что мы делаем.

Не надо противиться чуду.

С семи до одиннадцати — это большой кусок жизни, полный притупления и забытья. В этом возрасте мы постепенно теряем дар общения с животными, а птицы перестают садиться на наши подоконники, чтобы поболтать. Постепенно наши глаза привыкают к тому, что видят, и начинают оберегать нас от чуда.

Дети показывают свои шрамы, как медали. Для влюбленных шрам — это секрет, который скоро будет раскрыт. Шрам — это то, что бывает, когда слово становится плотию («и слово стало плотию» — фраза из Евангелия от Иоанна. — Es­quire). Это так легко: показать рану — величественный шрам, полученный в бою. И так тяжело показать прыщ.

Женщина смотрит на свое тело с тревогой — так, будто тело — это ее ненадежный союзник в битве за любовь.

Эта война будет вечной: война между теми, кто говорит, что война идет, и теми, кто говорит, что никакой войны нет.

Позвольте судьям разочароваться в правосудии — и их приговоры будут более точными. Позвольте генералам разочароваться в победе — и убийство будет считаться позорным. Позвольте священникам разочароваться в вере — и их сострадание станет истинным.

Я не считаю себя пессимистом.Пессимист, я полагаю, это тот, кто ждет, что вот-вот начнется дождь. А я и так чувствую себя вымокшим до нитки.

Я чувствую необычайную легкость от того, что не беспокоюсь о своем счастье. Хотя, конечно, есть вещи, которые делают меня счастливым: когда я вижу, что у моих детей все хорошо, и когда я смотрю на собаку своей дочери. А еще — бокал вина.

Я пью перед каждым концертом. Это профессиональное. А вот после концерта пить незачем.

Когда я бросил курить, я потерял возможность брать некоторые ноты в среднем регистре. Но зато я научился брать некоторые ноты в верхнем. Так что теперь я не могу петь особо низко, зато высоко — без проблем.

Только в Канаде человек с таким голосом, как у меня, может победить в номинации «Вокалист года».

Я бы не хотел производить впечатление особого знатока музыки, но все же я чуть лучше, чем принято полагать. Знаете, люди поговаривают, что я владею всего тремя аккордами, в то время как на самом деле я знаю целых пять.

Возможно, я урод. Но я делаю музыку.

Когда-то мы играли музыку для забавы,и гораздо больше, чем играют сейчас. А сегодня никто даже не расчехлит гитару, если за это не заплатили авансом.

Да, я был на многих концертах Дилана.

Когда я впервые решил отправиться из Монреаля в Нью-Йорк, моя мать — которая всегда казалась мне очень наивной, потому что была русской (еврейкой, иммигрировавшей из Литвы.

Читайте также:  Саша перцев - биография знаменитости, личная жизнь, дети

— Es­quire), и ее английский не был идеален — так вот, она сказала мне: «Леонард, будь острожен. Эти люди, которые там, они не такие, как мы».

Конечно, я ничего не сказал ей — это была моя мать, и я не хотел выказывать никакого неуважения, — но я подумал: «Мама, но ведь я уже не ребенок». Но она была права. Как же она была права.

Шестидесятые стали для меня точкой невозврата. Я жил в отеле «Челси» (нью-йоркский отель, в котором в разное время жили Боб Дилан, Дженис Джоплин, Сид Вишес, Дилан Томас и другие.

— Es­quire), и это было то место, где картофельные чипсы на вечеринке могли быть очень опасны. Я имею в виду настоящую опасность — потому что они вполне могли быть пропитаны кислотой.

Помню, как-то раз я зашел в чью-то комнату, где шла вечеринка, и съел несколько чипсов. А потом — четыре дня спустя — все еще пытался найти свой номер.

Если бы я знал, откуда приходят хорошие песни, я бы старался бывать там гораздо чаще.

Я всегда считал себя второстепенным автором. Моя вотчина очень мала, но я пытаюсь исследовать ее со всей тщательностью.

Я не хочу создавать что-то для того, чтобы мне платили. Я хочу, чтобы мне платили за то, что я что-то создаю.

Никогда не приобретай себе то, с чем тебе будет жалко расстаться.

Нельзя вечно бояться смерти. Потому что когда-то она придет и заберет этот страх вместе с твоей жизнью. К тому же с возрастом у каждого человека начинают умирать клетки мозга, ответственные за страх.

Я не слишком-то часто думаю о смерти,но в определенные периоды жизни тебе становится очевидно, что твое время не вечно.

Теннесси Уильямс сказал: «Жизнь — это милая, ладно скроенная пьеса — за исключением третьего акта».

Возможно, я сейчас нахожусь именно в третьем акте — когда ты еще пользуешься преимуществом своего опыта, полученного из первых двух. А вот то, чем все кончится, — это уже мое личное дело.

Чем старше я становлюсь, тем очевиднее мне становится, что я не ведущий на этом шоу.

Кажется, я даже перестал ненавидеть книги.

Реальность — это один из вариантов происходящего, который я никак не могу игнорировать.

Не могу понять, почему моя рука — это не ветвь сирени.

Я старый филолог, который сегодня выглядит лучше, чем выглядел тогда, когда был молод. Вот что сидение на заднице делает с твоим лицом.

Я никогда не любил появляться на людях, и я по-настоящему ценю тот момент, когда закрываю за собой дверь отеля, в котором живу.

Кажется, что гаражи, пристройки и мансарды всегда старше того дома, к которому они пристроены.

Не так уж и важно, как все работает.

Если бы Гитлер родился в нацистской Германии, то вряд ли бы он наслаждался окружающей атмосферой.

Я не имею ничего против английской королевы. Даже в глубине души меня никогда не возмущало, что она не похожа на Джеки Кеннеди. С моей точки зрения, королева — это просто чрезвычайно вычурная леди, павшая жертвой тех, кто разрабатывает ее наряды.

Я никогда не обсуждаю своих женщин и своих портных.

Не бойся выглядеть усталым.

Я могу дать вам только один совет:не начинайте учить греческий.

Последнее утешение того, кто страдает бессонницей, — это ощущение превосходства в дремлющем мире.

Никогда не принимай решения в тот момент, когда тебе хочется поссать.

Дьявол будет смеяться, если я скажу, что искушения нет.

Неужели вас больше ничего не интересует? (с)

Спасибо за все и – прощай, легенда…

Источник: http://www.spletnik.ru/blogs/pro_zvezd/136678_leonard-cohen-rip-maestro

Правила жизни Леонарда Коэна

Все, что я говорю вам сейчас, — это оправдание за то, что я сказал кому-то другому.

Поэзия — это доказательство жизни. Если твоя жизнь пылает, поэзия — это ее пепел.

Я никогда не считал себя поэтом, если говорить правду. Я всегда полагал, что поэзия — это приговор, который другие люди выносят особому виду сочинительства. Поэтому называть себя поэтом — довольно опасная вещь. Оставьте это определение другим; только они и могут им пользоваться.

Утрата — это мать творчества.

Все самые хорошие произведения на земле созданы из-за отсутствия любви.

В любом выдающемся творчестве всегда содержится разрушительный элемент — и именно он доставляет нам истинное удовольствие. Разрушение неприемлемо только в том случае, когда дело касается политической или социальной жизни. В том, что мы зовем искусством, разрушительность — это одна из самых желанных характеристик.

Во всем есть разлом. Только так свет может попасть внутрь.

Еще в детстве меня тронула музыка и одухотворенность речей, которые я слышал в синагоге, — все было там таким важным. Я всегда полагал, что мир был создан при помощи слов, и поэтому всегда видел неземной свет в этих речах. И это то, к чему я всегда хотел быть причастен.

Кажется, это был Бен Джонсон (классик английской поэзии и драматургии; 1572−1637. — Esquire), кто сказал: я изучил все вероисповедания и все философии, но жизнелюбие побеждает всё.

Мне сложно комментировать молитвы. Я не талмудист. Скорее — маленький еврей, похожий на тех, кто когда-то писали Библию.

Иудаизм — это четырехтысячелетняя беседа с богом и его пророками.

Я знаю, что где-то есть око, которое наблюдает за каждым из нас. И есть суд, который когда-нибудь взвесит все, что мы делаем.

Не надо противиться чуду.

С семи до одиннадцати — это большой кусок жизни, полный притупления и забытья. В этом возрасте мы постепенно теряем дар общения с животными, а птицы перестают садиться на наши подоконники, чтобы поболтать. Постепенно наши глаза привыкают к тому, что видят, и начинают оберегать нас от чуда.

Дети показывают свои шрамы, как медали. Для влюбленных шрам — это секрет, который скоро будет раскрыт. Шрам — это то, что бывает, когда слово становится плотию («и слово стало плотию» — фраза из Евангелия от Иоанна. — Esquire). Это так легко: показать рану — величественный шрам, полученный в бою. И так тяжело показать прыщ.

Женщина смотрит на свое тело с тревогой — так, будто тело — это ее ненадежный союзник в битве за любовь.

Эта война будет вечной: война между теми, кто говорит, что война идет, и теми, кто говорит, что никакой войны нет.

Позвольте судьям разочароваться в правосудии — и их приговоры будут более точными. Позвольте генералам разочароваться в победе — и убийство будет считаться позорным. Позвольте священникам разочароваться в вере — и их сострадание станет истинным.

Я не считаю себя пессимистом. Пессимист, я полагаю, это тот, кто ждет, что вот-вот начнется дождь. А я и так чувствую себя вымокшим до нитки.

Я чувствую необычайную легкость от того, что не беспокоюсь о своем счастье. Хотя, конечно, есть вещи, которые делают меня счастливым: когда я вижу, что у моих детей все хорошо, и когда я смотрю на собаку своей дочери. А еще — бокал вина.

Я пью перед каждым концертом. Это профессиональное. А вот после концерта пить незачем.

Когда я бросил курить, я потерял возможность брать некоторые ноты в среднем регистре. Но зато я научился брать некоторые ноты в верхнем. Так что теперь я не могу петь особо низко, зато высоко — без проблем.

Только в Канаде человек с таким голосом, как у меня, может победить в номинации «Вокалист года».

Я бы не хотел производить впечатление особого знатока музыки, но все же я чуть лучше, чем принято полагать. Знаете, люди поговаривают, что я владею всего тремя аккордами, в то время как на самом деле я знаю целых пять.

Возможно, я урод. Но я делаю музыку.

Когда-то мы играли музыку для забавы, и гораздо больше, чем играют сейчас. А сегодня никто даже не расчехлит гитару, если за это не заплатили авансом.

Да, я был на многих концертах Дилана.

Когда я впервые решил отправиться из Монреаля в Нью-Йорк, моя мать — которая всегда казалась мне очень наивной, потому что была русской (еврейкой, иммигрировавшей из Литвы.

— Esquire), и ее английский не был идеален — так вот, она сказала мне: «Леонард, будь острожен. Эти люди, которые там, они не такие, как мы».

Конечно, я ничего не сказал ей — это была моя мать, и я не хотел выказывать никакого неуважения, — но я подумал: «Мама, но ведь я уже не ребенок». Но она была права. Как же она была права.

Шестидесятые стали для меня точкой невозврата. Я жил в отеле «Челси» (нью-йоркский отель, в котором в разное время жили Боб Дилан, Дженис Джоплин, Сид Вишес, Дилан Томас и другие.

— Esquire), и это было то место, где картофельные чипсы на вечеринке могли быть очень опасны. Я имею в виду настоящую опасность — потому что они вполне могли быть пропитаны кислотой.

Помню, как-то раз я зашел в чью-то комнату, где шла вечеринка, и съел несколько чипсов. А потом — четыре дня спустя — все еще пытался найти свой номер.

Если бы я знал, откуда приходят хорошие песни, я бы старался бывать там гораздо чаще.

Я всегда считал себя второстепенным автором. Моя вотчина очень мала, но я пытаюсь исследовать ее со всей тщательностью.

Я не хочу создавать что-то для того, чтобы мне платили. Я хочу, чтобы мне платили за то, что я что-то создаю.

Никогда не приобретай себе то, с чем тебе будет жалко расстаться.

Нельзя вечно бояться смерти. Потому что когда-то она придет и заберет этот страх вместе с твоей жизнью. К тому же с возрастом у каждого человека начинают умирать клетки мозга, ответственные за страх.

Я не слишком-то часто думаю о смерти, но в определенные периоды жизни тебе становится очевидно, что твое время не вечно.

Теннесси Уильямс сказал: «Жизнь — это милая, ладно скроенная пьеса — за исключением третьего акта».

Возможно, я сейчас нахожусь именно в третьем акте — когда ты еще пользуешься преимуществом своего опыта, полученного из первых двух. А вот то, чем все кончится, — это уже мое личное дело.

Чем старше я становлюсь, тем очевиднее мне становится, что я не ведущий на этом шоу.

Кажется, я даже перестал ненавидеть книги.

Реальность — это один из вариантов происходящего, который я никак не могу игнорировать.

Не могу понять, почему моя рука — это не ветвь сирени.

Я старый филолог, который сегодня выглядит лучше, чем выглядел тогда, когда был молод. Вот что сидение на заднице делает с твоим лицом.

Я никогда не любил появляться на людях, и я по-настоящему ценю тот момент, когда закрываю за собой дверь отеля, в котором живу.

Кажется, что гаражи, пристройки и мансарды всегда старше того дома, к которому они пристроены.

Не так уж и важно, как все работает.

Если бы Гитлер родился в нацистской Германии, то вряд ли бы он наслаждался окружающей атмосферой.

Я не имею ничего против английской королевы. Даже в глубине души меня никогда не возмущало, что она не похожа на Джеки Кеннеди. С моей точки зрения, королева — это просто чрезвычайно вычурная леди, павшая жертвой тех, кто разрабатывает ее наряды.

Я никогда не обсуждаю своих женщин и своих портных.

Не бойся выглядеть усталым.

Я могу дать вам только один совет: не начинайте учить греческий.

Последнее утешение того, кто страдает бессонницей, — это ощущение превосходства в дремлющем мире.

Никогда не принимай решения в тот момент, когда тебе хочется поссать.

Дьявол будет смеяться, если я скажу, что искушения нет.

Неужели вас больше ничего не интересует?

Источник: https://esquire.ru/rules/199-cohen/

Леонард Коэн — видеоклипы, биография

Фигура Леонарда Коэна в мире современной музыки стояла совершенно отдельно. У него было много подражателей и еще больше тех, на кого его творчество оказало влияние, но его песни не поддаются какому-либо однозначному жанровому определению. И даже биография Коэна нетипична для популярного музыканта.

Написание песен для Коэна — всегда было тяжёлым процессом. Сам он писал об этом так: «Обычно я переписываю песни подолгу, иногда на это уходит много лет. Я продолжаю стараться раскрыть то, что пытаюсь сказать. Я знаю, что если остановлюсь слишком скоро, то дело закончится лозунгами».

Леонард Норман Коэн (англ. Leonard Norman Cohen; 21 сентября 1934, Монреаль, Канада — 7 ноября 2016, Лос-Анджелес, США) — канадский поэт, писатель, певец и автор песен. Первый грампластинку (Songs of Leonard Cohen) Леонард выпустил в конце 1967, когда ему было 33 года.

В это время Коэн уже имел достаточно высокую репутацию поэта и писателя. Первые альбомы Коэна были написаны в жанре фолк. В те времена его называли бардом или трубадуром. С 70-х работал в стилях поп-музыки, музыки кабаре и блюз. С 80-х годов экспериментирует с синтезаторной музыкой, начинает использовать женский бэк-вокал.

В это время меняет привычную манеру пения, начинает петь глубоким низким голосом, так, как может петь только он. Его песни зачастую проникнуты настроеними меланхолии и грусти. Часто он применяет художественную декламацию (spoken word).

Записывающая компания Columbia Records, с которой он сотрудничал всю жизнь, не сразу приняла новые увлечения певца, долгое время отказываясь выпустить его альбом «Various Positions».

В начале 90-х Леонард переживает депрессию и увлечение наркотиками и алкоголем, из-за чего в эти годы он выпускает всего один альбом — «The Future». Тем не менее этот альбом стал одной из самых успешных работ Леонарда. В 1995 Коэн высказал оригинальную идею о предстоящем референдуме об отделении Квебека от Канады.

В 1994 он уходит в монастырь недалеко от Лос Анжелеса, становится дзен-буддистским монахом, принимает имя Jikhan, означающее «молчание». В монастыре он проводит 4 года. В зале медитаций монастыря пишет тексты для двух альбомов «Ten New Songs» и «Dear Heather», которые выходят в первой половине первого десятилетия 2000-х гг.

после завершения его затворничества в монастыре в 1999. С 2008 года отправился в многолетний гастрольный тур. 7 октября 2010 года состоялся единственный концерт Леонарда Коэна в России, с огромным успехом прошедший в Кремле.

Перед началом концерта у Кутафьей башни была давка, а в Александровском саду очередь на вход растянулась на две сотни метров.

Леонард Коэн умер 7 ноября 2016 года в возрасте 82 лет в своём доме в Лос-Анджелесе. О смерти было объявлено 10 ноября 2016 года; в этот же день он был похоронен на еврейском кладбище Шаар Хашомайим (Уэстмаунт, Монреаль, Канада).

Литературное творчество Леонардо Коэна, включающее два романа и сборники стихов и прозы, насчитывает в общей сложности 12 книг. В нашей стране вышло в переводе семь его книг. Дискографию Леонарда Коэна составляют 12 студийных альбомов, 6 концертных альбомов, 5 сборников, 41 сингл и 7 видеоклипов.

Песни и поэзия Коэна оказали большое влияние на многих поэтов-песенников и музыкантов. Леонард Коэн введён в «Канадский музыкальный зал славы»; с 19 апреля 1991 г.

является Офицером Ордена Канады, а с 10 октября 2002 года Компаньоном Ордена Канады, что является высшей наградой для гражданина Канады.

Читайте также:  Олег савкин - биография знаменитости, личная жизнь, дети

В 2008 году Леонард Коэн был включен в Зал славы рок-н-ролла, а в 2011 году получил премию Гленна Гульда за “исключительный вклад в искусство”.

Смайликами ☺ на страничках сайта помечены песни с моими переводами текстов.

Видеоролики и видеоклипы лучших песен Леонарда Коэна в хронологическом порядке

1960-е

Самая первая песня Коэна. Вначале это была поэма. Поэма «Сюзанна» была опубликована в 1966 г.

В этом же году Коэн напел по телефону мелодию американской фолк- и поп-певице Джуди Коллинз, которая записала песню «Сюзанна».

В интерпретации Джуди Коллинз песня стала в настоящим хитом, и в 1967 году окрыленный успехом песни Коэн, включил ее уже в своем исполнении первым номером в свой дебютный студийный альбом «Songs of Leonard Cohen».

На написание поэмы Коэна вдохновили платонические отношения с танцовщицей Сюзанной Вердаль летом 1965 года. Сюзанна тогда была замужем за скульптором Армандом Вальянкура — другом Коэна.

В песне рассказывается, как Коэн приезжал в Монреаль, как Сюзанна угощала поэта «чаем с апельсинами из Китая» — так Коэн называл чай марки «Constant Comment», в который добавляется измельченная апельсиновая кожура.

Рассказывается также о том, как они гуляли с Сюзанной по старому Монреалю, доходили до гавани, до собора Норт-Дам де Бон Секур — одного из старейших соборов Монреаля. Собор издревле посещали моряки перед тем, как уйти в море. Сам Леонард Коэн называет песню не иначе как репортажем.

Коэну хотелось написать песню о Монреале и женского имени у песни по-началу не планировалось. Романтических отношений у Сюзанны и Коэна не получилось, да и не могло получиться: Сюзанна была очень красивой женщиной, но с мужем они были «неуязвимой парой».

Песня записана множеством исполнителей, а в 2006 году в интернет-издании Pitchfork Media песня внесена в список «Топ-песен 1960-х годов» под номером #41.

Текст и перевод песни в окне просмотра видеоролика. Автор перевода Максим Немцов.

Песня «Bird On The Wire» из второго студийного альбома «Songs from a Room» («Песни из комнаты»), изданного в 1969 году. Песня, о невозможности свободы в мире, изобилующем ограничениями.

Толчком к написанию песни «Птичка на проводе» послужила жизнь Коэна на патриархальном греческий острове Идра (Hydra) в 1960-е. Тогда остров получил известность как курорт для аристократов, миллионеров, поп-музыкантов, писателей и художников.

В 1960 году еще неизвестный 26-летний канадский поэт Леонард Коэн купил на Идре трехэтажный дом за простые 1 500 долларов. Тогда там еще не было ни телефонных проводов, ни электричества, однако вскоре Коэн стал свидетелем возведения телефонных столбов в этом идиллическом месте. Коэн любил жизнь на этом острове.

Его музой в те времена была норвежская красавица Marianne Ihlen (песня «So Long Marianne»). Там Коэн встретил свою подругу — Сюзанну Эрлод, которая стала матерью его детей — Лорки и Адама Коэн.

Песню «Bird On The Wire» исполняли многие певцы, в том числе Дженнифер Уорнс, The Neville Brothers, Вилли Нельсон, The Lilac Time и Джонни Кэш.

Источник: http://shizgara.su/stars/Leonard_Cohen.html

Леонард Коэн (Leonard Cohen). Биография. Фотографии

↓ раскрыть

Леонард Коэн родился 21 сентября 1934 года в Монреале, Канада, в еврейской семье. Его русская мать иммигрировала в Канаду из Литвы, а отец, имевший польские корни, владел магазином одежды.

В девятилетнем возрасте Леонард потерял отца, который оставил мальчику стабильный постоянный доход. Леонард ходил в школу Herzliah, где учился вместе с поэтом Ирвингом Лайтоном.

Он также учился играть на гитаре и в 17 лет собрал первую свою кантри-энд-вестерн группу Buckskin Boys.

По признанию самого музыканта, женщины и отношения с ними полияли на его творчество больше , чем все остальное. В 1980-х Коэн начал встречаться с французским фотографом Доминик Иссерманн, которая в настоящее время известна тем, что проводила фотосессию КарлыБруни, а также работала Elle.

В 1990-х Леонард был связан отношениями с актрисой Ребеккой ДеМорней.

В 2000-х Коэн имел романтические отношения с певицей Анджани Томас, вместе с которой они написали альбом «Blue Alert» в 2006 году.

Поэзия

С юности Коэн увлекался поэзией: его первый сборник стихов “Let Us Compare Mythologies” был опубликован в 1956 году, когда Леонард еще не закончил университет. Следующее собрание «The Spice Box Of Earth» вышло в 1961 году и принесло Коэну определенную писательскую известность.

Пройдя небольшой курс стажировки в нью-йоркском Columbia University, Леонард отправился в путешествие по Европе и обосновался на греческом острове Гидра, где прожил 7 лет со своей подругой Марианной Дженсон и ее сыном. Здесь он написал еще две книги стихов и два получивших большое признание романа – «The Favorite Game” (1963) и «Beautiful Losers» (1966).

В 1970-х у Леонарда были романтические отношения с художницей Сьзан Элрод, которая родила ему двух детей: сына Адама и дочь Лорку.

В 1978 году Леонард опубликовал «Death of a Lady’s Man», а в 1984 году – «Book of Mercy», которая принесла ему награду «Canadian Author’s Association Literary Award for Poetry».

В 1993 году Коэн выпустил «Stranger Music: Selected Poems and Songs», и в 2006 году после 10 лет молчания вышла «Book of Longing».

В 2011 году Коэн был награжден Литературной премией принца Астурийского.

Музыка

В 1967 году успешный писатель Леонард Коэн отправился в Нэшвилл в надежде найти работу. Но добрался только до Нью-Йорка, где обнаружил так называемую фолк-волну — БобаДилана, Джуди Коллинз, Джоан Баэз, которых Коэн услышал впервые и чьи песни его очень тронули.

Одна из его первых песен «Suzanne» в исполнении Джуди Коллинз очень быстро стала известной. В том же году Коэн познакомился с Джоном Хаммондом, продюсировавшего пластинки Билли Холидей и Боба Дилала, и записал свой дебютный фолк-рок альбом «Songs of Leonard Cohen», который попал в американские чарты.

Следующий диск вышел в 1969-м и назывался “Songs from a Room”. Его звучание точно отражало внутреннее состояние исполнителя на тот период времени, которое он сам определял как «очень неуверенное». Эта пластинка подтвердила репутацию Коэна как интересного поэта и композитора. В 1970 году он гастролирует по США, Канаде и Европе в сопровождении группы.

В 1971 году музыку Коэна использовали в фильме Роберта Олтмена «Маккейб и миссис Миллер».

В 1977 году Леонард записал альбом «Death of a Ladies’ Man», а еще через год выпустил сборник стихов «Death of a Lady’s Man».

В 1979 году вышел альбом Коэна под названием «Recent Songs».

В 1980-х Коэн углубляется в дзен-буддизм, что отражается на его работах. Так в альбоме «I’m Your Man» (1988) много сарказма и критики окружающей действительности. В песне из этого альбома «Everybody Knows», записанной вместе с Шэрон Робинсон, Коэн поет о лицемерии, лжи и социальном неравенстве.

Тема грядущей катастрофы и апокалипсиса звучит и в его популярном альбоме “The Future” (1992)

В 1991 году благодарные музыканты, испольняющие песни Леонарда Коэна, выпускают “Я твой поклонник” (I’m your Fan). Среди них были Ник Кейв и Pixies. А в 1995-м поп-артистыБилли Джоель,Стинг,Боно,Элтон Джон также записали пластинку-трибют “Tower of Song” в честь Леонарда Коэна.

В музыку Коэн вернулся в 2001 году с меланхоличным альбомом «Ten New Songs».

В 2004 году году вышел альбом «Dear Heather», написанный вместе с Анджани Томас. А через два года вышел еще один альбом их совместного творчества под названием «Blue Alert».

В 2008 году Леонард Коэн после 15 лет перерыва в концертной деятельности отправился в мировое турне. В октябре 2010 года Коэн выступил в России.

↑ свернуть

Источник: http://lichnosti.net/people_3290.html

Леонард Коэн

Патриарх фольк-рока, Леонард Коэн родился на десять лет раньше, чем участники Beatles или Rolling Stones, и был на год старше Элвиса Пресли. Но в музыку пришел намного позже своих современников. Он дебютировал как музыкант уже в 35-летнем возрасте, выпустив к этому времени несколько романов и поэтических сборников и заработав крепкое литературное имя.

Столь же солидная репутация композитора и исполнителя далась Леонарду Коэну без особого труда. К концу 60-х он уже входил в число самых интересных, оригинальных и к тому же преуспевших артистов.

С тех пор вот уже сорок лет армия его поклонников не уменьшается, а критики, давно утратившие интерес к большинству исполнителей его поколения, продолжают расточать ему свои комплименты.

Семья жила в достатке и комфорте, его отец, инженер по профессии, успешно занимался торговлей готовой одеждой. Он умер, когда Леонарду исполнилось всего 9 лет. Родители поощряли увлечения мальчика и с младенчества приветствовали любые попытки самовыражения.

В 13 лет, чтобы произвести впечатление на девушку, он впервые взял в руки гитару, но через два года играл уже настолько прилично, что мог выступать в местных кафе. В 15 лет он открыл для себя испанского поэта Гарсиа Лорку, который поразил его воображение.

За дипломом о высшем образовании Леонард поехал в Англию. Быстро сориентировавшись, он тут же собрал кантри-трио, которое называлось Buckskin Boys. Параллельно начал запоем сочинять стихи и стал своим человеком в местной поэтической богеме.

Хотя его успехи в McGill University были довольно средними, на предпоследнем курсе он выиграл премию McNaughton Prize за литературное творчество. И уже через год, в 1956-м, выпустил первый поэтический сборник “Let Us Compare Mythologies”.

Вниманием критиков Коэн, тогда еще студент университета, не остался обделен. После непродолжительной попытки научиться чему-нибудь в Колумбийском университете, он получил литературный грант и смог удрать из Северной Америки.

Коэн исколесил всю Европу и нашел пристанище на греческом острове Гидра. Здесь он провел с небольшими перерывами почти семь лет, деля жилье со своей подругой Марианной Дженсен (Marianne Jensen) и ее сыном. Вторая книга стихов “The Spice Box of Earth” (1961) прославила его имя в литературных кругах англоязычного мира.

Леонард пробовал, хотя и без особого успеха, приобщиться к семейному бизнесу, но большую часть времени отдавал литературному труду. Его публикации оказались достаточно популярными, чтобы приносить скромный доход. С учетом литературных грантов и полученного от отца наследства Коэн мог вести вполне комфортную жизнь.

Не только комфортную, но и достаточно свободную. Он часто менял подружек, экспериментировал с ЛСД (когда наркотик еще не был запрещен) и снова путешествовал по миру. Его эксцентричные выходки были известны в Канаде не меньше, а пожалуй, даже больше, чем его поэзия.

В свете будущего признания в соседних Соединенных Штатах все это только сыграло ему на руку.

От малых форм Леонард Коэн перешел к большим и в 1963 году выпустил первый роман “The Favorite Game”, а через три года второй, который назывался “Beautiful Losers”. Между ними, в 64-м, появился еще одни сборник стихотворений “Flowers for Hilter”, удостоенный литературной премии Квебека.

Проза Коэна принесла ему международное признание. Журнал “Boston Globe” на публикацию второго романа откликнулся рецензией, полной дифирамбов: “Джеймс Джойс не умер, – утверждал восторженный критик. – Он живет в Монреале и зовут его Леонард Коэн”.

На сегодняшний день каждый из его романов разошелся тиражом более 800 тысяч экземпляров.

К этому времени немалым спросом начали пользоваться и его песни, которые он не переставал писать вот уже пятнадцать лет. Коэн, уже успевший обзавестись семьей, решил направить свою судьбу в совершенно другое русло. Он вернулся в Соединенные Штаты и обосновался в Нэшвиле.

Вывести его карьеру на новую – музыкальную – орбиту помогла звезда фольк-рока 60-х Джуди Коллинз (Judy Collins). Для своего альбома 1966 года “In My Life” она записала две его композиции, “Suzanne” и “Dress Rehearsal Rag”.

Песня “Suzanne” оказалась невероятно популярной и надолго обосновалась в радиоэфире, оставшись к тому же одним из самых известных хитов в карьере Коллинз.

Это прибавило музыканту решимости и самому попробовать себя на сцене, благо знакомств среди фольк-певцов у него уже было предостаточно и чем живет артистический мир он хорошо знал.

Коэн дебютировал на сцене летом 1967 года. Первыми его слушателями стали гости фольк-фестиваля в Ньюпорте. Он сразил публику наповал.

Неизгладимое впечатление произвело его выступление и на Джона Хэммонда (John Hammond), менеджера лейбла Columbia, который в свое время добился расположения Билли Холидей (Billie Holiday), Боба Дилана (Bob Dylan) и Брюса Спрингстина (Bruce Springsteen), ставших подопечными Columbia. Когда через пару месяцев у Коэна появилась возможность дать два концерта в Нью-Йорке, все билеты были распроданы заранее. Телешоу “Camera Three” на канале CBS предоставило Леонарду Коэну эфир не только для исполнения его песен, но и для чтения стихов. А тем временем новая версия “Suzanne”, которую записал актер и певец Ноэль Харрисон (Noel Harrison), снова поднялась в поп-чарт.

Как развивались события дальше, нетрудно догадаться. Заключив контракт с Columbia Records, в начале 68 года музыкант подготовил дебютную пластинку со скромным названием “The Songs of Leonard Cohen”.

Несмотря на довольно умеренное продюсирование и не очень веселое настроение песен (а может, именно благодаря мягкой меланхолии и ноткам исповедальности), альбом с места в карьер оказался хитом в фольк-коммуне. За считанные месяцы его тираж превысил 100 тысяч копий, что для дебюта да еще и в жанре фольк-рока было крупным достижением.

Автор таких замечательных песен, как “Hey That's No Way To Say Goodbye”, “Suzanne”, “So Long, Marianne” и “Sisters of Mercy”, Коэн автоматически попал в пантеон самых искренних и исповедальных авторов 60-х.

Второй альбом “Songs From a Room” (1969) был полон теми же меланхоличными настроениями, но принимали его гораздо прохладнее, в том числе и критики.

Два трека с этого альбома, “Bird on a Wire” и “The Story of Isaac”, приобрели тем не менее большую популярность, сохранившись в музыке в качестве поп-стандартов.

В рамках промо-тура музыкант побывал на нескольких европейских фестивалях, а по приезде в Штаты узнал, что получил звание почетного доктора в одном из американских университетов.

Третий лонг-плей “Songs of Love and Hate” (1971) вызвал у широкой публики еще меньший интерес, хотя на нем были представлены как минимум две хитовые композиции: “Joan of Arc” и “Famous Blue Raincoat”.

Продюсер Боб Джонстон (Bob Johnston) не перегружал саунд, предоставляя голосу Леонарда свободно вести рассказ под аккомпанемент акустической гитары, к которой изредка присоединялись тихие струнные и детский хор.

Тем временем фановская поддержка артиста приобретала культовые черты. Среди самых горячих его поклонников оказался и режиссер Роберт Олтмен (Robert Altman). Его фильм 1971 года “McCabe and Mrs. Miller” так обильно наполнен музыкой Коэна, что его можно рассматривать, как первое полнометражное видео к песням композитора и певца.

Хотя вокальные возможности Леонарда Коэна сразу же стали прицельной мишенью для острых критических шпилек, он оставался любимым и очень востребованным артистом.

По следам его многочисленных живых выступлений в 1973 году был опубликован концертник “Leonard Cohen: Live Songs”.

Кроме вполне ожидаемых живых версий его композиций, запись включала изумительную 14-минутную импровизацию под названием “Please Don't Pass Me By”.

Тогда же его необычная творческая биография настолько увлекла воображение драматурга Джина Лессера (Gene Lesser), что он создал ее сценический вариант в театральной постановке “Sisters of Mercy” (по названию одной из песен). События жизни Коэна, правда, подверглись вольному переосмыслению, так что получилось произведение, что называется, по мотивам.

Три года отделяли “Songs of Love and Hate” от следующего альбома “New Skin for the Old Ceremony” (1974). Музыкальная пресса и многочисленные поклонники артиста вынуждены были признать, что пауза пошла ему на пользу. В новых песнях преобладали депрессивные настроения и мрачные пейзажи, но приятно обновился и изменился сам язык, на котором Коэн выражал свои чувства.

Что особенно радовало в саунде альбома (спасибо продюсеру Джону Лиссо (John Lissauer)) – так это участие колоритных живых инструментов: мандолины, банждо, перкуссии и скрипки. С прибавлением нескольких бэк-вокалистов песни зазвучали фактурно как никогда.

Среди традиционных историй о любви была на диске и метафоричная хроника отношений Коэна с Дженис Джоплин (Janis Joplin) (“Chelsea Hotel No. 2”).

В 1975 году компания Columbia Records подготовила сборник лучших песен “The Best of Leonard Cohen”. И только через два года музыкант записал новую пластинку “Death of a Ladies' Man”. Этот альбом, самый любопытный и неоднозначный в карьере Коэна, спродюсировал живущий отшельником знаменитый продюсер Фил Спектор (Phil Spector).

Все песни они сочинили вдвоем за три недели. Из наложения этих двух мрачных темпераментов получилась слишком минорная, депрессивная запись, с перегруженным саундом, который так разительно контрастировал с изящными аранжировками предыдущих работ Коэна.

Сам музыкант называл “Death of a Ladies' Man” катастрофой, особенно вокальные партии, хотя бы потому, что по мере приближения к финалу его все неохотней допускали к работе. Окончательным сведением записи Фил Спектор решил заниматься самостоятельно, уединившись в студии, куда охрана не впускала абсолютно никого.

Массовый слушатель остался к альбому вполне равнодушным, “Death of a Ladies' Man” ни одного дня не провел в чартах.

Это не могло не сказаться на творческой продуктивности композитора. После довольно вялого приема следующего релиза “Recent Songs” (1979), он замолчал на целых шесть лет.

Что касается “Recent Songs”, это был еще один зигзаг в его карьере: новый продюсер Генри Льюи (Henry Lewy), работавший ранее с Джони Митчел (Joni Mitchell), обновленный саунд, более деликатный и аккуратный, а среди новых тем впервые появилась религия.

1980-й год музыкант провел по большей части в дороге, объездил с концертами Соединенные Штаты и Европу, во второй раз посетил Израиль и впервые – Австралию.

Только в 85-м Коэн выпустил подборку новых, и достаточно сильных, песен “Various Positions”.

Озабоченный вопросами религии и веры, он создал несколько композиций, которые воспринимались как современные псалмы: “Hallelujah” и “The Law”, “Heart With No Companion” и “If It Be Your Will”. Работа над ними далась музыканту очень нелегко.

Попытка в точности передать свои духовные искания, по его словам, выжала из него все силы. Все это, правда, мало тронуло публику. Литературные дела Коэна тем временем продвигались совсем неплохо.

В 1984 году он издал новую поэтическую книгу “Book оf Mercy”, а в 85-м удостоился израильской литературной премии Literary Award for Poetry. Устроители канадской церемонии Juno Awards назвали его победителем в номинации “лучший киносценарий” (за мюзикл “Night Magic”).

Коэн не мог похвастаться большой привлекательностью как исполнитель, его вокальные данные явно проигрывали на фоне даже не самых талантливых из его коллег. Но как автор-песенник он оставался неподражаем.

Что удалось без труда доказать певице Дженнифер Уорнз (Jennifer Warnes), которая в 1987 году записала кавер-версии лучших композиций Коэна, объединив их на альбоме “Famous Blue Raincoat”.

В ее привлекательной интерпретации песни композитора зазвучали ярко и интригующе, и диск “Famous Blue Raincoat” раскупался очень неплохо. Забывчивой публике еще раз напомнили, что стоит за именем Леонарда Коэна.

Через год и сам музыкант напомнил о себе новым лонг-плеем “I'm Your Man” (1988). Диск отличался тщательной отделкой и изобиловал фирменным черным юмором. Под аккомпанемент пессимистичных мелодий Коэн чувственно преподносил свои причудливые, полные неожиданных образов поэтические истории.

Фаны отблагодарили артиста как смогли – этот альбом стал одним из самых продаваемых в его карьере. Наибольшую активность проявили европейские меломаны. В ряде стран Европы LP “I'm Your Man” становился хитом номер один в чартах. Музыкант удостоился награды Crystal Globe за пятимиллионный тираж альбома за пределами США.

В 1991 году на церемонии Juno Awards в Канаде его называют лучшим композитором года, а его имя появляется в Зале славы Juno.

Паузы между релизами тем не менее оставались внушительными. Требовательность и творческая щепетильность Коэна заставляли его годами добиваться идеальных результатов.

Только через четыре года музыкант решился опубликовать новый альбом “The Future” (1992), в котором сделал акцент на многочисленные проблемы, ожидающие человечество в ближайшие годы и десятилетия. Сам он называл эту работу геополитическим манифестом.

Две мелодии, “The Future” и “Anthem”, прозвучали в фильме “Natural Born Killers”.

Давно перестав “захаживать” в поп-чарты и не представляя никакого интереса для боссов MTV, Коэн тем не менее вызвал достаточное внимание со стороны музыкальной прессы, чтобы его преданные поклонники не пропустили новинку и обеспечили диску относительно пристойный уровень продаж. На таком же уровне сохранился интерес и к новому концертному альбому, который вышел в 1994 году.

Не лишним будет отметить, что пока артист отмалчивался, полируя до блеска свои новые записи, его коллеги по цеху не дремали. Под сильнейшим влиянием Коэна выросло уже не одно поколение прекрасных музыкантов.

Нил Даймонд (Neil Diamond), Ник Кейв (Nick Cave), Дайана Росс (Diana Ross), Джоан Баэз (Joan Baez), Рита Кулидж (Rita Coolidge), Джо Кокер (Joe Cocker) записывали кавер-версии его треков, которые с их подачи регулярно появлялись в радио- и телеэфире.

Неудивительно, что в 1992 году Кристиан Февре (Christian Fevret), редактор известного французского рок-журнала “Les Inrockuptibles”, загорелся идеей создания трибьюта Леонарда Коэна.

Альбом “I'm Your Fan” включал 18 его композиций, озвученных REM, Джоном Кейлом (John Cale), Ником Кейвом, Иэном Маккалохом (Ian McCulloch), The Pixies, House of Love, Ллойдом Коулом (Lloyd Cole).

Завершив тур в поддержку релиза “The Future”, в 1993 году 60-летний музыкант предпринимает эксцентричный (на посторонний взгляд) шаг – на несколько лет удаляется от всего мира в калифорнийский центр дзен-буддизма.

Его привели сюда многолетние духовные искания, которые с юных лет не давали ему покоя. Центр был устроен по образу настоящего монастыря, и его обитатели вели почти монашеский образ жизни.

Тем временем публике был представлен второй в карьере музыканта концертный диск “Cohen Live” (1994 год), а затем и еще один сборник лучших треков “More Best of Leonard Cohen” (1997).

В январе 1999 года Коэн ощутил, что эпоха экстремального буддизма в его жизни исчерпала себя. Он поселился в Лос-Анджелесе и начал медленное, но неотвратимое возвращение в музыку. Работая над новыми песнями, он посещает Индию, где находит и музыкальное, и литературное вдохновение.

О Леонарде Коэне снова заговорили в 2001 году, когда в свет вышел концертный альбом с давними материалами “Field Commander Cohen – Tour of 1979”. А в октябре, после девяти лет молчания, музыкант представил новую студийную работу “Ten New Songs”.

Это был один из редких в его биографии опытов совместной работы с другими музыкантами. Соавтором многих песен выступила Шэрон Робинсон (Sharon Robinson), а продюсирование записи он доверил ЛиЭнн Унгар (Leanne Ungar). Этим тандемом помощников Коэн остался очень доволен.

В 2002 году многие из наиболее популярных его песен, пройдя цифровой ремастеринг, были изданы в формате DVD на сборнике “The Essential Leonard Cohen”.

Примечательно, что, отойдя от музыки почти на целое десятилетие, Коэн всегда давал выход своим новым впечатлением и размышлениям в литературных произведениях.

В 1993 году в свет вышел еще один его поэтический том “Stranger Music”, наиболее полная подборка лучших стихотворений и песенных текстов.

Новые и старые стихи, написанные в дзен-центре, в Индии, на греческом острове Гидра и в Лос-Анджелесе, ждут публикации. Книга будет называться “Book of Longing”.

По итогам общенационального пороса, проведенного в Канаде в канун 21 века, Леонард Коэн оказался третьим в списке самых влиятельных канадцев в искусстве.

Артист не скрывает, что это, конечно, очень приятно и даже трогательно, но ему немного неловко. “Если говорить начистоту, – признается Леонард Коэн, – меня смущает большая часть всего, что я написал.

Я чувствую, что мои работы иногда слишком сентиментальны. Хотелось бы, чтобы этого было поменьше. Над этим я сейчас и работаю…”

Источник: http://facecollection.ru/people/leonard-koen

Ссылка на основную публикацию